Интервью с Джоном Хартом

Предлагаем вашему вниманию интервью “Комсомольской правде” одного из актеров, которго прославил своими фильмами Дэвид Линч. Он также в своём интервью вспомнит и о Линче.
Воплощение “английской эксцентрики”, Джон Харт сыграл более чем в 170 фильмах роли главные и не очень. Но что бы он ни играл, Джон всегда оставался в зрительской памяти. Как, к примеру, в “Меланхолии” Ларса фон Триера, сделавшего его отцом героинь Кирстен Данст и Шарлотт Гейнзбур. Или в остросюжетной драме “Шпион, выйди вон!” по роману Джона ЛеКарре, где пожилой британский джентльмен обернулся главным шпионским боссом, который известен коллегам по своему кодовому имени Контроль.

- Вы помните времена холодной войны с Советским Союзом, о которых повествует фильм?
- Не могу сказать, что в молодости я только об этом и думал. Когда ты молод, самое главное для тебя – просто жизнь. Я не уделял политике намного больше внимания, чем сегодняшняя молодежь, – сужу об этом по своим сыновьям, одному из которых сейчас 21 год, другому – 18… И потом, с какими-то вещами приходилось просто мириться. Скажем, я ходил в школу, когда в ней еще были приняты телесные наказания. А сейчас учителей, избивающих детей, сажают в тюрьму! Я не анализировал то, что происходило, я был доволен уже тем, что окончил школу, вошел в мир взрослых… Но когда в международных делах что-то шло наперекосяк, предощущение войны возникало у каждого человека. Кстати, позже я был хорошо знаком с сыном Кима Филби (один из руководителей британской разведки, агент советской разведки с 1933 года. – С. Т.). Он был очень похож на отца. Такой же властный и звучный голос – он вполне мог сойти за русского!

- Вы тогда правда боялись русских?
- Мы прекрасно понимали, что во всем виноваты политики. Мы бы предпочли сесть с русскими в кафе и спокойно обговорить все разногласия. Ведь и вы, и мы из одного человечьего племени и в идеале должны бы разрешать проблемы, не прибегая к поиску врага. Но в реальности люди устроены иначе: если у них нет врагов, они их изобретают. Это весьма печально.

- В этом фильме вам повезло с партнерами, не так ли?
- Да, редко бывает так, что чуть ли не все ведущие британские актеры собираются в одном фильме. Мы редко встречаемся, все очень занятые люди. Я снимаюсь в своем фильме, а Колин Ферт и Гари Олдман – в своем. Но поработать с ними мне хотелось давно. Нам не было нужды мериться актерскими эго, мы прекрасно ладили, между нами был дух товарищества. Собрать всех актеров на одной площадке было настолько трудно, что репетировать времени не было. Режиссер Томас Альфредсон беседовал с каждым из нас по отдельности. Я видел его картину «Впусти меня». Хорошо, что мы его впустили!

- Когда вы решили стать актером?
- Еще в начальной школе! Мне было 9 лет, и я играл девочку в школьном спектакле по пьесе Миттерлинка «Синяя птица». Почему девочку? Потому что школы были раздельными. Тогда-то меня и охватило впервые это чувство принадлежности сцене. Я ощутил себя на своем месте, понял, что хочу заниматься этим делом всю жизнь. Мои родители любили театр, но не могли представить меня на сцене. Что странно, отец-то ведь был священником! Мог бы и понять мое желание отличаться от окружающих, занимаясь необычной профессией, но ему это и в голову не приходило. Когда он уехал по своим миссионерским делам, я воспользовался его отсутствием и перешел из художественной школы, куда меня определили, в театральную. Оттуда все и пошло. Что же до последующей моей карьеры, то я, конечно, знавал и взлеты, и падения, но по отношению к своей судьбе никогда не испытывал ничего, кроме благодарности. Я получал и получаю огромное удовольствие от того, что всегда делал в жизни то, что и хотел делать.

- Рисование не бросили?
- Рисую до сих пор, хотя время находить трудно. Иной раз настроишься рисовать, а приходится все бросать и бежать сниматься! Не правда ли, это странно: сейчас все создано для того, чтобы экономить нам время, а его все равно ни у кого ни на что нет?!

- Вы все еще общаетесь с Дэвидом Линчем, у которого много лет назад снялись в «Человеке-слоне» (Харт сыграл в этом фильме реально существовавшего уродца Джона Меррика. – С. Т.)?
- Да, мы поддерживаем связь, видимся, когда я приезжаю в Лос-Анджелес. Даже подумывали сделать что-нибудь вместе, но Дэвид медитацией интересуется сейчас больше, чем кино. Недавно он открыл в Париже ночной клуб, но сам в нем так и не появился. Он сам устанавливает себе законы. Работать с ним было удивительно интересно. Он сам предложил мне главную роль, начав знакомство с великолепного комплимента. «Увидев тебя в сериале «Я, Клавдий», я поверил, что ты – Калигула, – сказал мне тогда Линч. – Знаю, что смогу поверить и в то, что ты – Человек-слон!»

- Среди «ваших» режиссеров – и Ларс фон Триер.
- Я обожаю работать с Ларсом, хотя некоторые актеры совершенно не принимают его методов. Но всем не угодишь! Я брошу все, если он снова предложит мне у него сняться.

- Как вы готовились к роли Контроля?
- Вообще-то я никогда не готовлюсь к роли. Всю информацию черпаю из сценария. Это пища для воображения, в котором и происходит основная работа, кого бы я ни играл – реального или вымышленного героя. Контроль, конечно, очень крутой персонаж. Круче, наверное, никого не бывает. Но МИ6 никогда не будет делиться своим опытом, поэтому вновь пришлось подключать воображение, надеясь на то, что оно позволит создать точный образ. Актер никогда не сможет полностью стать тем, кого он играет, но найти правду своего персонажа ему по плечу. Если бы реальность и правда, факт и истина ничем не отличались друг от друга, то нам были бы не нужны поэты. Но они нужны – для того чтобы искать истину.